Умственное расстройство и психическое
(Проблемы синестезии, описанные Sollier около тридцати лет назад, вероятно,
указывают на это направление.) Опыты с мескалином и родственными
наркотическими веществами подтверждают гипотезу о токсическом происхождении
шизофрении. В отношении к будущему развитию в области психиатрии я полагаю,
что мы находимся здесь в зоне почти неисследованной, все еще ждущей
разработок и многообещающих открытий.
В то время как проблема специфики токсинов представляет задачу для
клинической психиатрии в свете ее формальных аспектов, вопрос о содержаниях
шизофрении и значении этих содержаний оказывается в равной степени
актуальным как для будущих психопатологов, так и для психологов. Обе
проблемы составляют огромный теоретический интерес; более того, их решение
позволило бы обеспечить необходимую основу для терапии шизофрении. Как мы
знаем, эта болезнь представлена в двух аспектах всеобщей важности -
биохимическом и психологическом. Известно также - мне удалось доказать это
пятьдесят лет назад, - что данная болезнь может излечиваться
психотерапевтическим путем, хотя и в ограниченной степени. Но по мере того,
как предпринимаются подобные психотерапевтические попытки, встает вопрос о
психотических содержаниях и их значении. Во многих случаях мы сталкиваемся с
психологическим материалом, который можно было бы сравнить с тем, который
обнаруживается в неврозах или в сновидениях и может быть понят с
персоналистической точки зрения. Но в отличие от содержаний невроза, которые
вполне объясняются биографическими данными, психотические содержания
показывают особенности, которые игнорируют сведение к индивидуальным
детерминантам точно так же, как существуют сновидения, в которых символы не
могут быть в достаточной степени объяснены с помощью одних лишь личных
данных. Под этим я подразумеваю то, что невротические содержания можно
сравнить с содержаниями нормальных комплексов, в то время как психотические
содержания, в особенности, в случаях паранойи, демонстрируют близкую
аналогию с тем типом сновидений, который первобытные весьма уместно назвали
"большим сном".