(Причем
именно это равнодушие выдавало ее своей преднамеренностью). Представляется,
что психологическая причина этой несовместимости содержания представлений и
аффекта заключается в том, что комплекс автономен и поэтому может быть
воспроизведен только при условии, что "он" сам этого хочет. "Великолепное
равнодушие" истеричных людей никогда не бывает продолжительным, оно внезапно
прерывается диким взрывом аффекта, плачем, спазмами или чем-либо подобным.
Сходное с этим явление мы наблюдаем при "эйфорической апатии" в случаях
раннего слабоумия. Здесь тоже время от времени, как кажется совершенно
беспричинно, на пациента находит злое настроение, или же больной совершает
какое-либо насильственное действие или поражающий поступок, не имеющий
ничего общего с прежним равнодушием. При совместных исследованиях с
профессором Блейлером мы часто наблюдали, как маска апатии или эйфории
мгновенно спадала, когда путем анализа удавалось отыскать комплекс. Тогда
соответствующий аффект прорывался, часто весьма бурно, совершенно так же,
как при истерии, когда удавалось отыскать больное место. Однако бывают
случаи, когда нет никакой возможности пробить защищающее комплекс
ограждение. Больные в подобных случаях упорно отделываются пустыми, часто
резкими ответами; они просто отказываются отвечать, и чем более прямое
отношение к комплексу имеет вопрос, тем менее охотно они на него отвечают.

Нередко мы видим, что после намеренно или непреднамеренно вызванного
комплексного раздражения у апатичных на вид пациентов появляется несомненно
относящееся к этому раздражению возбуждение. По-видимому, раздражение
действовало лишь после известного инкубационного периода. Я часто видел
истеричных больных с намеренным равнодушием и лишь поверхностно упоминавших
в разговоре о затронувших их событиях, так что мне приходилось удивляться их
кажущемуся самообладанию. Но несколькими часами позднее меня вызывали в мое
отделение больницы в связи с припадком, случившимся с моей пациенткой.