В периоды же
возбуждения снова звучат прежние предложения. Нам известно и о
галлюцинирующих, что голоса, которые они слышат, с течением времени
становятся все более тихими, тогда как волнение придает им разнообразие
содержания и отчетливость.

Подобные постепенно вкрадывающиеся изменения весьма ясно проявляются и
при навязчивых идеях. Жане также говорит о постепенных превращениях
навязчивых процессов. [Жане, 1. с. стр. 125: "Одна больная, например,
говорит: Прежде я тщательно перебирала свои воспоминания, чтобы знать, не
должна ли я упрекнуть себя в чем-либо, чтобы увериться, что я правильно
поступаю, теперь же совсем не то. Я все время рассказываю себе самой, что я
делала неделю тому назад, и мне удается представить себе все в точности, но
это меня совершенно не интересует".]

Но существуют стереотипии, или, лучше сказать, стереотипные
автоматизмы, при которых с самого начала нельзя обнаружить психического
содержания, с помощью которого они стали хотя бы символически понятными. Это
относится, главным образом, к таким кажущимся почти исключительно
"мускульными" явлениям автоматизма, как каталепсия или известные формы
мускульных сопротивлений, сопутствующих проявлениям негативизма. Эти
кататонические симптомы встречаются, как указывают многие исследователи, и
при органических расстройствах, например, таких, как паралич, опухоли
головного мозга и т. п. Физиология мозга, а особенно, известные опыты
Гольца, доказывают, что у позвоночных удаление головного мозга вызывает
состояние крайнего автоматизма. Опыты Фореля над муравьями (разрушение
corpora quadrigemina) доказывают, что автоматизм наступает по удалении
наибольшего (и лучше всего дифференцированного?) скопления мозговой ткани.
Лишенное мозга животное становится "рефлексной машиной"; оно остается сидеть
или лежать в каком-либо предпочтительном положении, пока внешнее раздражение
не стимулирует его на какое-либо рефлекторное действие.