Здесь, вероятно, существует причина физическая, действующая
независимо от всякой психологии. Признаем далее, вместе с Фрейдом, что
каждая параноидная форма раннего слабоумия протекает в соответствии с
законами истерии - но почему, в таком случае, параноик представляет собой
нечто в высшей степени устойчивое и способное к сопротивлению, истерия же
отличается именно большой изменчивостью симптомов?

Тут мы сталкиваемся с новым моментом болезни. Подвижность истерических
симптомов основана на подвижности аффектов. Эту мысль, крайне важную для
учения о раннем слабоумии, Нейссер [Нейссер относит это только к паранойе,
под которой он едва ли понимает самостоятельную болезнь (Крепелин). Его
описание подходит, главным образом, к параноидным заболеваниям.] формулирует
следующим образом: "Извне происходит лишь незначительная ассимиляция,
пациент делается все менее способным оказывать самостоятельное влияние на
ход своих представлений и из-за этого образуется гораздо большее, чем в
нормальном состоянии, число отделенных друг от друга групп комплексов
представлений; эти комплексы представлений связывает лишь общее для всех них
отношение к личности больного, ни в каком ином отношении они почти не
сливаются друг с другом; из них то один, то другой, в зависимости от
действующей в данный момент констелляции, определяет направление дальнейшей
психической работы и ассоциации. Таким образом подготавливается постепенное
распадение личности; последняя становится, в известной степени, пассивным
зрителем впечатлений, стекающих к ней из различных источников раздражения, и
безвольной игрушкой вызванного этими впечатлениями возбуждения. Аффекты,
которые в норме должны определять наше отношение к внешнему миру и
способствовать нашему приспосабливанию к нему, представляя собой как бы
средства защиты организма и движущие силы самосохранения, оказываются
отчужденными от своего естественного назначения.